Измерения ума и первородство познания

Апостол Павел обличил «мудрость мира сего», которая «есть безумие перед Богом» (1 Кор. 3:19). Пришел Иисус Христос и явил свет миру – истинную мудрость. В ее свете проявилась тьма неведения, которую почитали светом ведения: «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор. 1:20).

Наша задача – понять многомерность мира и человека, иерархию познания интеллектом и духом. Нарушая порядок, человек создает себе безумие, в котором однажды скажет: нет Бога (Пс. 13:1). Вот и наука с некоторого времени говорит: не обнаружен, не доказано и т.д. Однако многие ученые от Бога (как в духовности, так и в науках) создали необходимый фундамент для обители, в которой будет сила и откровение Святого Духа.

Феофан Затворник (1815-1894) разделил измерения познания и определил черту знания и незнания: «В мире мы всегда видим видимую, являемую сторону, под нею силы и стихии, а под ними еще должны усмотреть и кроющуюся там мысль Божью. Сия мысль – цель наших усилий; постижение ее и есть собственно знание, а прочее все подготовительные сведения». Святитель пишет, что можно рассмотреть творения, явления и происшествия, узнать «в вещах – состав сил и стихий, в происшествиях – сочетание причин и производство их со следствиями», но это еще не знание ни вещей, ни явлений, пока не знаешь, «какая мысль Божия кроется в тех и других, что они выражают собою, какое их вечное значение». «Познать их сокровенное, положенное в них от ума Божественного, можно только посредством силы божественного свойства. Сия сила в нас есть дух, и в духе разум».

Святитель описал ступени познания: 1) «как вещь и происшествие являются в действительности ... дают нам знать чувства»; 2) «сокрытые под являемым силы и стихии узнает рассудок посредством обобщения и наведения»; 3) «когда рассудок своим трудом дошел до конца, то есть до узла сил и стихий, разузнал все фактическое, он должен взять как бы за руку разум и сказать ему: поди, посмотри, что тут такое есть еще».

Подобные научные выводы излагал ученый Анри Бергсон (1859-1941). Он также отметил измерения ума, выделив особенности плотского:

1. «Когда мы восстанавливаем точные очертания интеллекта и исследуем свои чувственные впечатления достаточно глубоко, чтобы проникнуть во внутреннюю структуру материи, то обнаруживаем, что интеллект по своим внутренним сочленениям в точности соответствует материи».

2. «Интеллект специально предназначен для изучения части, а мы тем не менее стремимся использовать его для познания целого».

Важно, что признанные человечеством ученые увидели иерархию способов познания (интеллект и дух) и данные ими определения схожи с теми, которые приводили святители.

Анри Бергсон увидел иной, чем рассудок, способ познания – посредством единения – и назвал его интуицией. «На самом же деле существование может быть дано только в опыте. Такой опыт будет называться видением или контактом… он получит название интуиции, когда коснется духа». «Интуиция дает нам вещь, а интеллект схватывает лишь пространственное выражение этой вещи, ее метафорическое толкование». Как дается вещь? В ее сокровенном, потому что «кроме фактического, есть еще в каждой вещи мыслимое, разумеемое только и созерцаемое, внутреннейшее ее существо, отпечатленное и выраженное фактической ее стороною» (Феофан Затворник).

«Образ деятельности рассудка состоит в приемах, какие он употребляет в приобретении подручных ему познаний, именно: рассудок строит наведения, составляет понятия, сужения и умозаключения, или, иначе, делает обобщения, определяет и развивает мысль». Содержание рассудочных познаний: «свойства и состав вещей, причинные их отношения, то есть причина и действие, средства и цель, материя и форма» (Феофан Затворник).

«Интеллект как таковой – способность «рационально» упорядочивать понятия и надлежащим образом использовать слова», «он может ловко и без труда соединять обиходные понятия, чтобы извлечь из них вероятные заключения» (Анри Бергсон).

Отличны плоды интеллекта и духа, т.е. сама природа знания: интеллект создает понятия, дух просвещает образами. «Коль скоро мы оказываемся в духовном мире, образ … может дать нам прямое видение, тогда как абстрактный термин, пространственный по своим истокам и претендующий на точность выражения, чаще всего оставляет нас в сфере метафор» (Анри Бергсон). Откровение являет себя иначе: «Так как всякая истина имеет свой круг понятий, то озарение вводит ум через сердце в созерцание всего этого круга. Это может казаться откровением чего-то нового, а оно вовсе не ново, оно то же самое, только видится полнее и яснее» (Феофан Затворник).

Философия хоть и подходила к видению некоторых границ сопряжения духовного и материального миров, но воспринимала их в тусклом свете (интуитивно). Явно открывает их Святой Дух и лишь тем, кто живет по законам главной природы. Вершина познания – непосредственное видение и чувствование духовного мира, дарованная святым, официально не почитается как наука, являющая реальность. Наука пока «стремится сделать нас прежде всего хозяевами материи» (Анри Бергсон), оставляя дух за скобками и оперируя материальными понятиями.

Объединяя эти мысли, видим: интеллект не может познать целостность человека, состоящего из духа и материи. Только дух открывает целое и основополагающее. К этому умозаключению Анри Бергсон пришел, как и многие другие ученые. Но важно другое – об этом тысячелетия говорят святые, научаемые Духом. Значит, ученые хоть и отстают от святых, но подготовили достаточную научную платформу, чтобы уточнить официальную методологию познания – признать ограниченность рассудка, познаваемость духом и, самое главное, необходимость откровения истины Святым Духом. Последнее самое сложное для человека, ибо требует смирения. Это более удобно и легко тем, кто несколько познал себя: не только свою страстность, но и возможности (строение и силы ума и души). Эти исследователи могли увидеть и осознать поведение рассудка: он склонен быстро конструировать понятия, создавая их из имеющихся шаблонов и воспоминаний, воздвигать вавилонские башни умозаключений, но так и оставаться во тьме, в дали от света истины. Необходимы зрение и чувствительность, чтобы понять – составы и структуры изучаешь, а света и прояснения нет, потому что именно «дух животворит; плоть не пользует нимало» (Ин. 6:63). Кто познал себя, смирится, ибо видит природу разума – «Бог не поставил его источником истины, а только приемником ее». «Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, а должна быть преподана ему совне». Такое знание «приемлется, а не ищется» (Феофан Затворник).

Ум нужно удержать перед Богом. И здесь самое время смирению – должен явить себя Святой Дух и открыть то, что должно, а ум принять и осмыслить. И только святые, следуя Христу, говорят о чистоте ума и сердца: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). В этом главное – каким должен быть человек, чтобы ему открылась истина.

Плотской ум (интеллект, рассудок) есть та часть его многомерности, которая взаимодействует с материей, предназначена для жизни в материальном мире. Духовный ум, единственно способен к единению со Святым Духом. Именно он, обрамленный добродетелями, определяется святыми как ум. «Люди обычно именуются умными по неправильному употреблению сего слова. Не те умны, которые изучили изречения и писания древних мудрецов, но те, у которых душа – умна, которые могут рассудить, что добро и что зло, и злого и душевредного убегают, а о добром и душеполезном разумно радеют и делают то с великим к Богу благодарением. Эти одни поистине должны именоваться умными людьми» (Антоний Великий).

Интеллект законен, Богом предусмотрен, но ему отведено особое и малое значение. Однако, если он единственный правитель, то человек плотской и кроме материального мира ничего не переживает, все сводит к его знаменателю, духовные прозрения и мысли упрощает до бытового благополучия. При развитом «земном уме» он далек от истины и света. И, напротив, человек интеллектуально простой может быть богат «тонким» духовным умом – он видит и чувствует жизнь в ее целостности – от Божьего промысла до физических явлений.

***

Особое строение ума предполагает порядок познания, в котором должно соблюдать «необходимое условие: иметь разум, не только развитый Откровением, но и просвещенный благодатью» (Феофан Затворник). Это первородство познания: начало и исток – Бог и Откровение – истина, которая, явившись человеку в его духовных измерениях и зародив в нем видение и понимание, далее воплощается в душевно-физических измерениях ума. Такой порядок причащает истине и приносит ее понимание как свет в материальный мир.

«Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3:6). Плоть (интеллект) не познает духа, а дух знает все. В этом законе раскрывается требование Бога: смириться, иметь духовное усилие и напряжение внимания, чтобы предстоять Богу. Иначе человек только плоть – в своих земных образах и чувствах не может Богу «поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24).

Грехопадение Адама и Евы – это прообраз нарушения первородства познания. «Если бы Ева не смотрела на прекрасное дерево, то не взяла бы и не вкусила бы плода и не лишилась бы тотчас божественного целомудрия. Под Евою же теперь разумей чувство, которое, если побеждено видимым, сперва само вкушает вредное, а вслед за тем передает смертоносную снедь и мужу – невидимому уму» (Нил Синайский).

Богу должны быть принесены первые (глубинные) рождаемые в сердце и разуме движения и помыслы. Бог освящает их и просвещает человека, который, на этой твердыне воздвигнув свое восприятие и созерцание, правильно воспримет физический мир и себя в нем. Адам и Ева нарушили это первородство. Покорившись внешнему, отпал от Бога ум и увидел себя нагим без Святого Духа.

Все заповеди нацелены на возвращение человека к Богу: даже плотская, на первый взгляд, заповедь Ветхого завета о приношении Богу первых рожденных есть прообраз приношения Богу самых глубинных духовных стремлений и движений. «И сказал Господь Моисею, говоря: освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота, [потому что] Мои они» (Исх. 13:1-2). Этим угодил Богу Авель, ибо, «принес от первородных стада своего» (Быт 4:4).

Спасение Бог положил в заповеди любви: возлюбить Его всем сердцем, всей душой, всем разумением (Мф. 22:34), чтобы всецело быть с Ним, потому что «полнота всякой истины и всякого ведения в Боге. Наш разум должен учиться уже у Него… Так Бог его создал, так и действовал в отношении к нему… назначение нашего разума, или воля Божия, на естество его наложенная, есть, чтоб он учился истине у Бога, принимал смиренно истины, свыше сообщаемые, или вседушно покорялся Богооткровенному учению и всей открытой нам воле Божией» (Феофан Затворник). Истинно сказал Санников Василий: «Святой Дух – это Наука».

Опасно для человека несобранное состояние, разрезанное тленными чувственно-рассудочными образами и страстными импульсами, ибо «многовидно и многообразно к жизни человеческой примешивается грех. Причиною же этому то, что люди не пользуются Божиим содействием в труде рук своих. Ибо, если труду предшествовать будет молитва, то многообразный грех, окружающий нас отвсюду, не найдет доступа к душе, потому что, когда утверждено в сердце памятование о Боге, недейственными остаются замыслы сопротивника. Отлучается же от Бога всякий человек, который не хочет привести себя в единение с Богом молитвою» (Нил Синайский). Так и в познании дух и ум должны предстоять Богу в молитве, чтобы, увидев творение или явление, обрести от Бога просвещение и понимание. Если единения и причастия нет, то нарушается порядок – человек от тела, чувств и интеллекта формирует мысль, образ и произволение. Они не истинны. В такой последовательности восприятия не увидит, что добро и зло. И не познав сути, сделает ошибку, обретет пристрастие и страсть.

Познание – это таинство. «Дух чистый Бога созерцает и от Него приемлет ведение таин. Но и дух, сочетаемый с телом, и после того, как через чувства открыто было ему разнообразие тварей видимого мира, просвещаясь тем же внутренним озарением свыше, должен созерцать в них отражение всех таин боговедения и таин Божественного миротворения и мироправления, чтобы и при сем многоведении невозмутимо пребывать в том же богосозерцании едином. Но, падши, он увлечен многообразием тварей и даже подавлен множеством впечатлений от них, вытесняющих у него самую мысль о Боге. Изучая тварь, он нейдет далее того, что видит в них, – состава и взаимоотношений и, не получая озарения свыше, не видит в них ясно отражения Бога и Божественных таин». «Сорастворившись с умом Божиим, разум человека, к Богу прилепившегося, может быть введен Им и в тайны бытия и явлений» (Феофан Затворник). Об этом первородстве говорил Иисус Христос: «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего» (Ин. 5:19).

Мы стали сильны интеллектом. Он предназначен для физического мира, обустроил наш быт, но без духа и разума мы – невежды, в тлении совершающие свой век. Многие ученые увидели промежуточность интеллектуального познания и главенствующее над ним откровение, и пока мы не желаем первородства истинного знания, свет, который в нас, – это тьма (Мф. 6:23).